Поклевка
сома
Расположившись в
надувной лодке, мы с Андреем летели по Днепру, кутая лица в воротники теплых
курток. Свежий утренний воздух бодрил, прохватывая насквозь. Нос моторной лодки
подбирал под себя накатывающуюся волнами мелкую рябь, и тут же, безжалостно
разбивая ее винтом, оставлял позади две раскромсанные светлые полосы, которые
медленно расползаясь, уходили в разные стороны, чтобы где-то далеко разбиться о
берег и навсегда исчезнуть.
Вздымающееся над
линией горизонта солнце, разорвав густые темные облака, расплескало по небу акварель и
та, разливаясь и отпечатываясь на зыбкой поверхности реки, окрасила все вокруг
в чудные цвета охры, кадмия и ультрамарина. Тонкая темная дымка на
противоположной стороне реки, приобрела нежный оттенок фиолетового. В районе
Дериёвки еще темно, а левый берег, где всходит солнце, горит огнем, кажется,
что это полыхают, вырезанные из темной цветной бумаги силуэты ажурных деревьев.
Справа по борту, не
отставая и не перегоняя нас, плывет, прикрываясь густым камышом небольшой живописный
остров. Его причудливое отражение, криво изгибаясь на поверхности реки, создает
дивный иллюзион, как будто это вовсе не остров, а огромное извивающееся остроконечное чудище летит, низко
паря над водой, как змей из китайского театра кукол и теней.
Подошли к каскаду
знаменитых Дериёвских ям. Мы настроены по-боевому, потому, как собираемся не
просто наловить рыбки для ухи и «жарёхи», а намерены поднять со дна самого
властителя днепровских глубин -
сома.
Вокруг лодки, как
будто дождик скидываются мелкие, с палец рыбешки. Их активность вселяет надежду
на хороший клев. Дай то Бог. Снасти у нас, как и положено истым «сомятникам» крепкие,
надежные. Огромные крючки заточены в ноль. Квоки с длинной отполированной до блеска
рукоятью и глянцевым «пятаком» выструганы под заказ самим «Савельичем». Савельич,
кто не знает - это наша местная знаменитость, подлинный мастер и большой специалист
по ловле сомов. Его кленовые и ореховые квоки, конечно не скрипки Страдивари,
но звучат вполне музыкально, а главное, рыбу к приманке подымают.
Мягко покачиваясь на
волнах квочим. У меня в руках деревянное мотовило с натянутой толстой бечевкой,
конец которой, огибая округлый борт лодки, резко уходит в темную глубину. Солнышко
припекает спину не на шутку.
- Не хочет, - сказал Андрюшка
и, передав мне свое деревянное мотовило, двумя руками через голову стянул с
себя куртку. Туго скатав ее глянцевой подкладкою вверх, он аккуратно уложил ее в
сумку. Я вернул ему снасть, и он снова взялся за квок. Отведя руку в сторону и
примерявшись, Андрей широкой кистью нанес несколько резких коротких ударов. За
бортом взметнулись вверх мелкие брызги. Вода отозвалась глухим, как из пустой
бочки звуком:
- Бульк! Бульк!
Если бы не киносеанс
величественного раздолья, который с самого утра демонстрировала большая река, я
бы давно уже заскучал, умаявшись от злополучного бесклёвья.
- Может, нам наживку поменять?
– сказал я неуверенно.
Андрюша скривил губы и
авторитетно заявил:
- Нет для сома ничего
более привычного и вкусного, чем мясо ракушки.
Он имел право так
говорить. Это я, желторотый новичок в этом деле, еще ни одного «сомячего» хвоста
в руках не держал, а Андрюшка уже имеет такой опыт. Прошлым летом ему удалось поднять
в лодку семь сомов, среди которых был и красавец на двадцать с лишним килограмм.
Повезло ему, конечно,
спору нет, но факт на лицо. Мне вот не везет. С самого утра «тюкаем» по воде и ни
единой поклевки. Очень жарко. Сомам, наверное, не жарко. Лежат себе на дне,
где-нибудь в укромном местечке под корягой, и усом не ведут. Им уютно в тенёчке,
свежо и прохладно. Яма под нами десять с лишним метров. Даже представить себе
трудно. Это получается, что мы, как бы плывем по крыше трехэтажного дома, а
сомы лежат внизу у подъезда. Или взять, к примеру, спортзал, где мы по
четвергам играем с друзьями в волейбол. Высота стен там порядка десятки и выходит,
что сомы, лежат пузом на дощатом полу волейбольной площадки, а мы курсируем где-то
в районе потолка.
От этой ужасной жары
в голову лезет всякая чушь. Я наклонился за борт, зачерпнул жменей прохладную
водичку и брызнул себе на лицо. Приятная свежесть потекла по шее за шиворот. От
нечего делать подергал рукой свисающую с мотовила веревку. Яркая риска из
цветной нитки, намотанная на бечевку, обозначающая глубину в четыре метра, приподнялась
над водой. Где-то там, в толще воды на огромном крючке висит целая гирлянда двухстворчатых
беззубок. Мы когда с Андрюшкой ныряли в поисках приманки, то шаря по дну
руками, специально старались отыскивать ракушки покрупнее, чтобы моллюски
внутри были как можно больше. Нам повезло, мы достали несколько знатных
экземпляров беззубки размером почти с ладонь. Толку, правда, от них пока немного.
Андрей с самого утра долбит, долбит воду и ничего, глухо.
- Андрюша, а как будет ощущаться поклевка? –
неожиданно для самого себя спрашиваю я: - Как я пойму, что у меня сом взял?
Андрей, продолжая
держать в левой руке шнур, правой неспешно отложил квок в сторону и, взяв меня
за указательный палец, сказал:
- Вот так!
При этом он, аккуратно
согнув мой палец, медленно и плавно надавил точно на среднюю фалангу:
- Поклевка будет
ощущаться вот
так!
На указательном пальце
появилось приятное ощущение тяжести. Сначала едва заметное, но постепенно все
более и более ощутимое. Я приободрился. В голове с новой силой зашевелились заманчивые
образы почивающих на дне упитанных сомов, которые заслышав призывный зов квока,
нетерпеливо покидают прохладные лежбища и поднимаются наверх, чтобы наткнуться
на острые крючки с нежным ракушечным мясом.
Только бы поклевку не
прозевать. На палец давить – это одно, а вот не упустить хватку настоящего сома
– это, пожалуй, совсем другое. Сижу, напрягся весь, жду поклевку. Накрутил себя
до предела, как оголенный высоковольтный провод. Внутри все пульсирует от
напряжения! Сердце колотится! Не охотник за сомами, а прямо обнаженный нерв. Монолит.
В мыслях представляю,
как брусковатая туша сома, медленно и плавно ворочая хвостом, отрывает грузное
тело от илистого дна и устремляется наверх. Вот он подплывает к моей наживке, неторопливо
кружит вокруг нее, присматривается малюсенькими близорукими глазками, принюхивается,
а затем, причмокивая, открывает рот с мелкими, как наждачная бумага зубами и
крючок с ракушками исчезает в огромной пасти. Он здесь. Он не спешит. Вот
сейчас. Сейчас я почувствую приятную тяжесть на пальце…
Только бы не
прозевать.
И тут Андрюшка, вольготно
заваливаясь спиной на теплый борт, сонно потягивается и заявляет:
- А хорошо-то как
Саня а?! Благодать! Тишина, красота и никакого напряга!
А меня тут, как пробьет
на смех! Я ведь сижу, как натянутая тетива.
Все внимание на снасть, чтобы поклевку не прозевать! Кажется, прикоснись ко
мне, током ударю, а он говорит «никакого напряга». Сижу, трясусь весь от смеха,
а Андрюшка не поймет в чем дело. Выпучил глаза и с недоумением спрашивает:
- Ты чего ржешь?
А я успокоиться не
могу. Говорю ему сквозь слезы:
- Ну, ты даешь
Андрюха! Я сижу, нервы натянуты, как струны, лопну сейчас от напряжения, а ты:
«ни-ка-ко-го напряга»! Похоже, что пародия удалась, потому, что Андрей тоже закатился
от смеха, и мы еще долго хохотали на пару.
Сомы в этот день тоже
смеялись. Только над нами, потому, что в этот день мы так ни одного хвоста и не
увидели.
Комментариев нет:
Отправить комментарий